На завтра должна была состояться моя, с сыночком-первенцем, выписка из роддома. Я стала готовиться к выписке, приняла душ и с ещё мокрыми волосами пошла в столовую. Там было открыто окно и при каждом распахивании двери в столовую создавался приятный сквознячок. На вечернем обходе термометр показал у меня высокую температуру и меня перевели в инфекционное отделение.
Инфекционное отделение располагался на первом этаже в левом крыле роддома. Там меня поместили в изолятор. Это была маленькая комната с двумя койками, которая закрывалась тяжелой массивной дверью с небольшим окошечком. В изоляторе уже находилась очень полная женщина лет сорока. У нее случилось непоправимое горе. Несколько дней назад при родах у неё умер ребенок, последняя её надежда стать матерью. Женщина всё время отчаянно рыдала. Такого вопля, вырывавшегося из ее груди, я ещё никогда на слышала. Захлёбываясь слезами, она рассказывала мне, что все её попытки до этого родить ребенка заканчивались выкидышами. Поэтому эту беременность она почти всю пролежала на сохранении. Её муж поставил ультиматум, если она не родит ребенка, он разведётся с ней. И вот сейчас она потеряла ВСЁ: и ребенка, и мужа, и не знает - зачем ей дальше жить?
К нам, через каждые три часа, заходила медсестра, чтобы сделать уколы. А также поправить тугую повязку, перетягивающую большую грудь женщины, чтобы у неё скорее перегорело молоко, которое прибывало и уже не было нужно...
Никакие слова медсестры, пытающейся утешить больную, не приносили ей облегчения. Мне также хотелось утешить скорбящую, но обещать ей что все будет хорошо, я не посмела. Такой пустоты и безнадёжности в глазах какого-нибудь человека мне ещё не приходилось видеть. Иногда она подходила к двери и пыталась открыть её, чтобы бежать к своему мертвому ребенку, но дверь была надёжно заперта.
Я сама с радостью бы открыла дверь и сбежала бы к своему ребенку, плач которого я слышала и через глухую дверь, и все время рвалась сердцем к нему.
Человеку свойственно с надеждой ожидать будущего, никто не хочет переносить страдания. Вот и эта женщина готовилась к радости и счастью материнства. И, вдруг, такой удар и опустошение!
Тот больничный бокс, как маленькая тюремная камера, остался в моей памяти навсегда и ярко всплывает, когда я слышу слово - ОТЧАЯНИЕ.
Прошли годы. Мне посчастливилось в своей жизни узнать ИМЯ Господа Иисуса Христа, как личного Спасителя.
"... и будут уповать на Тебя знающие имя Твоё, потому что Ты не оставляешь ищущих Тебя, Господи".
(Псалом 9 ст.11)
Сейчас я уверенна, что Господь Иисус Христос был с нами в том изоляторе и лечил наши тела и души. Но мы тогда не знали Его и не подумали к Нему обратиться, помолиться, прося о помощи. Поэтому мне хочется поделиться с другими, чтобы и они узнали, что у нас есть дивный СПАСИТЕЛЬ, готовый утешить нас в минуты отчаяния.
Стоит только воззвать к Нему с верой и принять Его ободрение: "Не бойся, все будет хорошо!".
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
